— По-твоему, могут возникнуть проблемы?

— Скажем, так: может возникнуть напряженность, — уточнила Гретхен. —У нее полдюжины своих телохранителей, которые посылали нам факсы полные угроз, полученных ею из Дерри. Подобные угрозы стали чуть ли не закономерностью — ведь многие годы эта женщина является весьма заметной фигурой. Ее служба безопасности держит нас в курсе происходящего, но они хотят быть уверены, что мы все делаем правильно, потому что именно мы пригласили ее. Кроме того, за ее безопасность отвечает и Центр помощи женщинам.

Ральф открыл было рот, дабы поинтересоваться, так ли уж многочисленны эти угрозы, но предположил, что ответ заранее известен. Он прожил в Дерри около семи десятков лет, и уж ему-то известно, насколько город опасен — тишь да гладь, но острых углов с избытком. Конечно, то же можно сказать и о многих других городах, но Дерри всегда казался более подверженным подобным уродливым явлениям. Элен назвала Дерри домом, он был и его домом, но… Ральф вспомнил событие десятилетней давности, произошедшее вскоре после ежегодного фестиваля каналов. Трое парней, предварительно избив и нанеся многочисленные ранения, сбросили никому не сделавшего зла «голубого», молодого человека по имени Адриан Меллон, в Кендаскег; ходили слухи, что вся троица, стоя на мосту возле таверны Фальконе, наблюдала, как тот умирал. Полиции они сказали, что им не понравилась шляпа, которую носил бедняга. И это тоже был Дерри, и только глупец мог игнорировать подобный факт.

Воспоминание об Адриане Меллоне заставило Ральфа вновь взглянуть на снимок в сегодняшней газете — Хэм Дейвенпорт с занесенным вверх кулаком и Дэн Далтон с разбитым в кровь носом и плакатом, опущенным на голову.

— И много было угроз? — спросил он. — Неужели не меньше дюжины?

— Больше тридцати, — ответила Гретхен. — Из них около шести телохранители Сьюзен Дэй воспринимают серьезно. Двое неизвестных угрожают взорвать Общественный центр, если она не откажется от выступления. В другой анонимке — ну просто прелесть! — некто сообщает, что припас водяной пистолет, наполненный кислотой. «Если я попаду в цель, то даже твои дружки не смогут смотреть на тебя без содрогания», — написал он.

— Да, весьма остроумно. — Ральф вздохнул.

— Все это, однако, не уводит нас от цели, — сказала Гретхен.

Порывшись в сумочке, она извлекла маленький баллончик с красным колпачком. — Это вам небольшой подарок от благодарных друзей из Центра помощи женщинам.

Ральф взял баллончик с изображением женщины, направляющей струю газа в лицо мужчине в широкополой шляпе и маске. С обратной стороны шла — надпись с заглавными буквами: «ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ».

— Что это? — спросил Ральф. — Нервно-паралитический газ?

— Нет, — ответила Гретхен. — В Мэне его применение запрещено законом.

«Телохранитель» действует намного мягче… Но если брызнуть человеку в лицо, он перестанет думать о нападении по крайней мере на несколько минут.

Газ парализует движения, раздражает слизистую глаз и вызывает тошноту. Ральф, сняв колпачок, взглянул на красный распылитель, затем снова закрыл колпачок.

— Боже милостивый, женщина, зачем же мне таскать с собой эту штуку?

— Потому что вас официально объявили Центурионом, — пояснила Гретхен. — Кем! — удивился Ральф.

— Центурионом, — повторила Элен. Нэт задремала у нее на коленях, и тут Ральф осознал, что ауры снова исчезли. — Так «Друзья жизни» называют своих главных врагов — лидеров оппозиции.

— Отлично, — сказал Ральф. — Теперь я понял. Эд упоминал о Центурионах в тот день, когда… Напал на тебя. Он говорил очень много, хотя все это, безусловно, бред сумасшедшего.

— Да, за всем стоит Эд, и он действительно сумасшедший, — кивнула Элен. — Скорее всего, он упоминает о Центурионах только в тесном кругу — среди таких же фанатиков, как он сам. Остальные же «Друзья жизни»… Не думаю, что им об этом известно. Понимаешь? Разве еще месяц назад ты догадывался, что он безумен?

Ральф покачал головой.

— Его наконец-то уволили с работы, — сообщила Элен. — Вчера.

Они терпели, сколько могли… Он знаток своего дела, к тому же фирма много вложила в него, — но в конце концов их терпение лопнуло. Ему выплатили выходное пособие в размере трехмесячного жалованья… Неплохо для типа, избивающего жену и забрасывающего ужасными куклами окна женской клиники. — Элен постучала пальцем по газете. — Эта вчерашняя демонстрация стала последней каплей. С тех пор как Эд связался с «Друзьями жизни», его арестовывают в третий или четвертый раз.

— У вас кто-то внедрен к ним? — спросил Ральф. — Именно поэтому вы так информированы?

Гретхен улыбнулась:

— Мы не единственные, кто внедряет к ним своих людей; у нас даже бытует шутка, что на самом деле нет никаких «Друзей жизни», а всего лишь кучка двойных агентов. Думаю, таковые имеются и у полицейского управления Дерри, и у полиции штата. Именно о них известно нашему… Нашему человеку.

Черт, скорее всего, к ним внедрился и агент ФБР. Проникнуть к «Друзьям» было нужно потому, что они убеждены, будто в глубине души все на их стороне. Но мы считаем, что наш человек — единственный, кому удалось проникнуть почти в самый центр, и он утверждает, что Далтон всего лишь «хвостик» Эда Дипно. — Я понял это, когда впервые увидел их вместе по телевидению, — сказал Ральф.

Гретхен, встав, собрала кофейные чашки и принялась за мытье.

— Уже тринадцать лет я активно участвую в женском движении и многого насмотрелась, но никогда не видела ничего подобного. Он внушил этим придуркам, что женщинам в Дерри делают аборты помимо их воли, что половина из них даже не знает о своей беременности, когда ночью появляется Центурион и высасывает их детей.

— Рассказывал ли он им о крематории в районе Ньюпорта? — спросил Ральф. — О том, в котором сжигают младенцев?

Гретхен повернулась к нему, зрачки ее расширились от удивления.

— А откуда об этом известно вам!

— О, мне об этом не раз рассказывал сам Эд начиная еще с июля 1992 года. — Ральф, секунду поколебавшись, вкратце поведал им о своей встрече с Эдом около аэропорта и о том, как Эд обвинил водителя пикапа в перевозке мертвых младенцев в бочонках с удобрениями. Элен слушала молча, но глаза ее все более округлялись. — О том же самом толковал он и в тот день, когда избил тебя, — закончил Ральф. — Только к тому времени рассказ его изобиловал чуть ли не фантастическими деталями.

— Возможно, это объясняет, почему он зациклился на вас, — заметила Гретхен. — Но, в общем, причины не так уж важны. Дело в том, что он распространил среди своих самых безумных приверженцев список так называемых Центурионов. Мы не знаем всех, кто попал в эту категорию, но там значится мое имя, Элен и, конечно же, Сьюзен Дэй… И ваше.

«Почему я?» — чуть было не спросил Ральф, но понял, что это еще один бессмысленный вопрос. Возможно, он попал под подозрение Эда потому, что вызвал полицию, когда тот избил Элен, но, скорее всего, это случилось по не поддающейся пониманию причине. Ральф вспомнил, как читал где-то, что Дэвид Берковиц — известный также как Сынок Сэма <Так называл себя Дэвид Берковиц — убийца-маньяк, терроризировавший Нью-Йорк в 1976 году.> — утверждал, что совершил несколько убийств по приказу своей собаки.

— Как вы думаете, что именно они попытаются предпринять? — поинтересовался Ральф. — Вооруженный налет, как в фильмах с Чаком Норрисом?

Он улыбнулся, но Гретхен не ответила ему улыбкой.

— Увы, мы не знаем, на что они могут решиться, — сказала она. — Более вероятно, что они вообще ничего не предпримут. Но представьте, вдруг Эду или кому-то из его приспешников взбредет в голову попытаться выкинуть вас из окна вашей же кухни. В баллончике всего лишь слезоточивый газ. Небольшая предосторожность не помешает.

— Предосторожность, — задумчиво произнес Ральф.

— Ты оказался в изысканной компании, — сказала Элен. —Единственный мужчина, кроме тебя, внесенный в этот список — майор Коэн.

— Ему вы тоже вручили такое? — спросил Ральф, беря в руки аэрозоль.