Голос Лейдекера слегка задрожал, выдавая внутреннее напряжение.

— Но больше всего меня поразило то, как этот парень плакал и как он, держась за медальон с изображением Святой Девы Марии, говорил, что ему необходимо исповедаться… Меня восхищают католики, Ральф… Но я твердо убежден, что не может священник стать истинным отцом для своей паствы, если он лишен права быть отцом собственного ребенка.

— Ладно, — кивнул Ральф. — Но что вы имеете против Сьюзен Дэй?

— Она расшевелила это чертово осиное гнездо! — закричал Лейдекер.

— Она приезжает в мой город, и я обязан защищать ее. Отлично! У меня есть надежные парни, и если нам повезет, мы проводим ее из города с головой, по-прежнему сидящей на плечах, и грудью, торчащей в нужную сторону, но как же насчет предшествующих событий? И того, что произойдет после ее отъезда?

Думаете, ее это интересует? Неужели вы думаете, что людей, курирующих Центр помощи женщинам, волнуют побочные эффекты!

— Не знаю.

— Защитники Центра ушли не намного дальше от насилия, чем «Друзья жизни». Знаете ли вы, с чего все началось?

Ральф порылся в памяти, припоминая свой первый разговор о Сьюзен Дэй с Хэмом Дейвенпортом. Ему почти удалось уловить суть, но она тут же ускользнула. Бессонница вновь победила. Он отрицательно покачал головой. — Разделение на территории, — пояснил Лейдекер и возмущенно расхохотался. — Все то же простое, старинное предписание о разделении на территории. Великолепно звучит. В начале этого лета двое наиболее консервативно настроенных членов городского совета — Джордж Тэнди и Эмма Уитон — подали прошение в Комитет по защите прав территорий с требованием пересмотреть границы территории, на которой находится Центр. Идея такова — с учетом новых границ получить возможность стереть это место с лица земли. Сомневаюсь, что я формулирую правильно, но суть вы уловили.

— Конечно.

— Ну вот. Поэтому — назовем их «друзья выбора» — пригласили Сьюзен Дэй приехать в Дерри и выступить с речью, которая привлекла бы на их сторону еще большее число людей, дабы встать грудью на борьбу с «Друзьями жизни».

Единственная проблема заключается в том, что противники абортов не имели никакого отношения к переразделу территории N7, и людям из Центра помощи женщинам известно об этом! Черт, одна из их директрис, Джун Холлидей, — член городского совета. Она и эта сука Уитон чуть ли не плюют друг другу в лицо, сталкиваясь в коридоре муниципалитета.

— Перераздел территории N7 с самого начала был замком на песке, потому что Центр помощи женщинам технически является больницей, как и городская больница Дерри, расположенная по соседству. Если изменить территориальные законы с целью объявить деятельность Центра нелегальной, значит, то же самое произойдет и с одной из трех больниц округа Дерри — третьего по величине округа штата Мэн. Следовательно, этого никогда не случилось бы, да это и не важно, потому что с самого начала проблема заключалась в другом. В основе всего лежали стервозность и желание сделать что-то в пику противнику. А для большинства сторонников выбора — один из моих коллег называет их Мастаками — дело заключается еще и в собственной правоте.

— Правота? Не понимаю.

— Им недостаточно того, чтобы женщина, не таясь, могла прийти туда и отделаться от вызывающей лишние проблемы маленькой рыбки, растущей в ней, в любое время, как только пожелает; сторонники выбора хотят довести спор до конца. В глубине души они хотят, чтобы такие, как Дэн Далтон, признали их правоту, а этого никогда не произойдет. Скорее арабы и израильтяне признают, что были не правы, и бросят оружие. Я признаю право женщины на аборт, если в этом действительно возникает необходимость, но меня тошнит от отношения к этому вопросу сторонников выбора. Насколько я разбираюсь в жизни, по сути они новые пуритане, считающие, что человек, не разделяющий их образ мыслей, обязательно отправится в ад… Только в их представлении это место, где по радио передают лишь народную музыку, а кормят исключительно жареными курами.

— Ох и остры же вы на язык!

— Попытайтесь посидеть на пороховой бочке три месяца, тогда посмотрим, что будете чувствовать вы. Скажите мне только одно — как по-вашему, пырнул бы вас ножом Пикеринг, не будь в этом деле замешан Центр помощи женщинам, «Друзья жизни» и Сьюзен Оставьте-Мою-Священную-Корову-в-Покое Дэй?

Ральф сделал вид, что внимательно обдумывает вопрос, на самом же деле он рассматривал ауру Джона Лейдекера. Она была здорового голубого цвета, но по краям мелькали быстро исчезающие зеленоватые искорки. Именно они и заинтересовали Ральфа; кажется, он знал, что это означает.

Наконец он произнес:

— Нет. Думаю, нет.

— И я того же мнения. Вы были ранены в войне, исход которой уже предрешен, Ральф, и вы далеко не последняя жертва. Но если вы пойдете к Мастакам — или к Сьюзен Дэй, — расстегнете рубашку, покажете повязку и скажете: «Частично в этом и ваша вина», они поднимут руки и возразят: «О нет, что вы, нам очень жаль, что вы пострадали, Ральф, ведь мы против насилия, и это не наша вина, однако нам необходимо, чтобы Центр продолжал работать, нам нужны мужчины и женщины на баррикадах, и если для этого потребуется немного пролитой крови, пусть будет так». Но дело абсолютно не в Центре, именно это и возмущает меня больше всего. Дело в…

— …абортах.

— Да нет же? Праву на аборты ничего не грозит в штате Мэн, да и в Дерри тоже, что бы там ни говорила Сьюзен Дэй. Дело в том, чья команда лучше. Дело в том, на чьей стороне Бог. Дело в том, кто прав. Как бы я хотел, чтобы все они спели: «Мы чемпионы» — и напились в стельку.

Ральф рассмеялся, закинув голову. Лейдекер рассмеялся вместе с ним. — Конечно, они дуболомы, — пожав плечами, закончил он. — Но они наши дуболомы. Вам кажется, что я шучу? Нет. Центр помощи, «Друзья жизни», «Стражи тела», «Наше дело»… Все они наши ослиные задницы, и я, честное слово, не против того, чтобы присматривать за своими. Именно поэтому я и выбрал свою работу, именно поэтому я и остаюсь здесь. И вы уж мне простите, если я схожу с ума при мысли, что мне придется охранять некую длинноногую Мисс Америка из Нью-Йорка, собирающуюся прилететь сюда, произнести провокационную речь, а затем упорхнуть, прихватив с собой несколько публикаций собственных интервью и достаточно материала для очередной главы новой книги.

— Нам в лицо она будет говорить, какое мы прекрасное, племя травоядных, а вернувшись в роскошные апартаменты на Паркавеню, станет вещать своим друзьям о том, что ей никак не удается смыть дерьмо наших бумажных фабрик с ее великолепных волос. Она же женщина… И если нам повезет, то все успокоится, никто не погибнет и не пострадает.

У Ральфа уже не вызывало сомнений значение этих зеленоватых искорок. — Но вы напуганы? — спросил он.

Лейдекер удивленно взглянул на него:

— Очень заметно?

— Немного, — ответил Ральф и подумал: "Только по твоей ауре, Джон.

Только по ауре".

— Да, я напуган. На личном уровне я боюсь провалить задание, которое ничем не компенсировать, если дела пойдут плохо. На профессиональном уровне я боюсь, что с ней что-то случится в мое дежурство. На общественном уровне я просто трепещу перед тем, что может произойти, если возникнет конфронтация, и джина выпустят из бутылки… Еще кофе, Ральф?

— Нет, благодарю. К тому же мне пора идти. А что будет с Пикерингом? На самом деле его не особенно интересовала судьба Чарли Пикеринга, но толстяк-полицейский вполне может найти это странным, если в первую очередь он спросит о Мэй Лочер, а не о Пикеринге. Ему это покажется даже подозрительным.

— Стив Андерсон — помощник окружного прокурора, который беседовал с вами, и назначенный судом адвокат Пикеринга вкалывают сейчас, как ломовые лошади. Адвокат Пикеринга станет утверждать, что сумеет добиться для своего клиента — кстати, мысль о том, что Чарли Пикеринг может быть чьим-то клиентом по любому вопросу, просто не укладывается у меня в голове — обвинения в нападении второй степени тяжести. Андерсон же будет утверждать, что Пикеринга пора хорошенько проучить и упрятать понадежнее, и выдвинет обвинение в попытке убийства. Адвокат Пикеринга сделает вид, что он в шоке, и завтра вашему приятелю предъявят обвинение в нападении первой степени тяжести с применением холодного оружия. В результате дело вынесут на рассмотрение суда. Затем, возможно в декабре, но скорее в следующем году, вас вызовут как главного свидетеля.